Кидаются. Часто это начинается с того, что ребенок выбрасывает игрушки из своей кроватки или швыряет еду, когда сидит на стуле для кормления. Вместо того чтобы просто сказать: «О, ты выбросил игрушку. Хочешь, чтобы она осталась на полу?» – мама и папа поднимают ее. Тогда ребенок понимает: «О, да это очень забавная игра!» Иногда все начинается с того, что дети – особенно мальчики – кидаются в кого-нибудь игрушками (обычно в маму, потому что она всегда рядом), как видно из следующего письма:
«Вот в чем у меня проблема. Мой сын Бо, которому восемнадцать месяцев, в последние шесть месяцев кидается всем: во время игр, во время еды – и, хуже того, кидается игрушками в других людей. Я вижу, что он это делает не для того, чтобы причинить боль. Но он – сильный мальчик, и получается больно. В любом случае этому следует положить конец. Когда он кидается едой, я говорю ему, чтобы он этого не делал. Я могу даже предпринять какие-то действия: прервать кормление, вывести его и т. д. Но что касается швыряния игрушек, то здесь я ничего не могу поделать, разве что сказать: «Не бросайся в маму игрушками, ей больно» и отобрать игрушку. Но он находит другую и снова бросается! Я не могу отобрать у него все игрушки… Мы же находимся дома, а не в каком-то другом месте. А игрушек у него столько, что даже физически нереально все спрятать…»
И это еще одна мама, которая выбрала правильный путь. Бо, вероятно, кидается, потому что он открыл у себя новую способность, а не потому, что хочет причинить вред другим. И его мама считает, что с этим следует покончить немедленно. Проблема в том, что она не предлагает никакой альтернативы его поведению. Иначе говоря, она должна показать ему ситуации, в которых допускается что-то бросать, не причиняя вреда другим. В конечном счете она не может отучить его от этого совсем, да и не нужно – он же мальчик. (Я вовсе не выступаю здесь как женоненавистница; многие девочки тоже любят кидаться чем-нибудь, а потом становятся известными атлетками. Но из своего опыта могу сказать, что данная проблема чаще возникает с мальчиками.) Потому маме нужно направить эту способность в другое русло: дать ему пять мячиков разного размера, которые можно пинать или швырять. Вывести его на улицу и объяснить: «Вот здесь разрешается кидать мячики». Если на улице зима, отведите ребенка в спортивный зал. Очень важно найти абсолютно непохожее место, чтобы он понял, что дома этого делать нельзя (разве что у вас достаточно просторно). Когда он бросит мячик, похвалите его.
Так как он продолжает кидаться уже в течение шести месяцев – треть всей жизни Бо, – то я подозреваю, что он уже научился превращать это в игру и неплохо умеет манипулировать своей мамой. Ей следует не только отбирать у него игрушку, которой он кидается. Даже если она находится с малышом дома, она может вывести его из комнаты, где много игрушек, в другую комнату, где ничего нет, кроме скуки (например, в гостиную), и посидеть с ним. Ему уже восемнадцать месяцев, он все понимает и быстро поймет, что мама больше не будет терпеть такое поведение.
Бьются головой, дергают за волосы, ковыряют пальцем в носу, бьют себя по щекам, обкусывают ногти. Вас, наверное, удивит, что я объединила четыре последних вида поведения с первым. Но все они наряду с другими относятся к ритуализованному поведению и развиваются у детей с года до трех. Это способы самоуспокоения и даже ответная реакция на раздражение. Хотя в редких случаях некоторые подобные виды поведения могут быть предвестниками неврологических нарушений, но в легкой форме все они достаточно распространены – даже удары головой, по некоторым оценкам, встречающиеся у 20 процентов детей. Многие из этих видов поведения не столько опасны, сколько раздражают, и обычно они исчезают так же внезапно, как появляются, – когда родители не обращают на них внимания. Проблема в том, что когда ребенок бьется головой, бьет себя по лицу, ковыряет в носу или грызет ногти, это чрезвычайно расстраивает родителей, что вполне естественно. А чем больше они обеспокоены или рассержены, тем яснее ребенку: вот он, самый лучший способ привлечь к себе внимание мамы и папы. И с этого момента поведение, которое изначально возникло как средство самоуспокоения, становится одним из способов манипулировать родителями. Следовательно, лучше игнорировать эти привычки ребенка, но в то же время следить за тем, чтобы он не нанес себе вреда.
Такой случай имел место с Максом, восемнадцатимесячным любителем биться головой, о котором я упоминала. Сначала он стал биться головой от отчаяния – ему недоставало слов для выражения своих желаний. Но вскоре это стало происходить по нарастающей, когда Макс понял, что нашел надежный способ заставить родителей бросить все и прибежать на помощь. На тот момент, когда я с ним встретилась, Макс был настоящим властителем в доме. Он отказывался есть, очень плохо спал, и его поведение никуда не годилось – он визжал и дрался. Он знал, что ему все сойдет с рук, потому что все правила и ограничения отменялись, как только он начинал биться головой.
Ради безопасности мы принесли кресло-мешок, наполненное сушеными бобами, и каждый раз, когда Макс начинал очередной сеанс битья головой, мы поднимали его на это кресло. Теперь, когда были предприняты меры безопасности, родителям стало легче пережить эти приступы ярости, не воюя с ним и не вмешиваясь в его поведение. Сначала он сопротивлялся, лягался еще сильнее, когда его усаживали на кресло, но мы были последовательны и настойчивы. «Нет, Макс, ты не можешь сойти с кресла, пока не успокоишься».
Главное было ни в коем случае не останавливаться. Когда ребенок проявляет какие-то из этих пяти видов поведения ради самоуспокоения, а родители позволяют собой манипулировать, то ребенку сразу же становится ясно, что ему дозволено командовать в доме. Я видела, что надо исправлять последствия многомесячного доминирования Макса над домочадцами. Похоже, что и родители, и его брат стали заложниками его поведения. Он питался только нездоровой пищей, отказывался есть то, что ели родители и брат, и просыпался среди ночи, поднимая родителей. Мы должны были показать ему, что теперь у него новый режим и что он больше здесь не руководит.
А если он попытается опять командовать, то они должны показать ему, что не собираются отступать. Во время моего визита я продемонстрировала им это, когда Макс, как обычно, отодвинул еду и продолжал выпрашивать печенье. Я посмотрела ему прямо в глаза и сказала: «Нет, Макс, ты не сможешь взять печенье, пока не съешь свой обед». Это был очень решительный мальчик. Привыкнув задавать тон, он оказался поражен – и ударился в слезы. «Только немного, один кусочек», – продолжала уговаривать я. (Вы должны начинать с малого, даже один кусочек – это уже прогресс!) Наконец, час спустя он сдался. Он съел свой обед и получил печенье. Нам пришлось еще повоевать, когда надо было уложить его спать днем. К счастью, он уже так вымотался за время обеда, что мне пришлось прибегнуть к методу PU/PD всего несколько раз. Я не приходилась ему ни мамой, ни папой, а за обедом он понял, что повлиять на меня ему будет не так легко. Мама и папа, наблюдая за моими действиями, видели, что Макса можно заставить вести себя как положено.
Трудно поверить, но через четыре дня Макс стал совсем другим ребенком. Родители продолжали пользоваться бобовым креслом-мешком во время его вспышек раздражения, и они были очень последовательны в соблюдении режима сна и кормления. В двухлетнем возрасте дети отлично понимают, что вы меняете правила, – а в этом случае их устанавливали впервые. И когда Макс чувствовал отчаяние, он сам шел к креслу-мешку. В течение последующего месяца случаи, когда он бился головой, стали редки, и вся семья почувствовала облегчение, потому что родители поняли, что теперь он не верховодит.
